Читаем без скачивания Введение в культурологию - Ю. Тундыков

И все-таки представляется возможным выделить четыре значения понятия «культура», три из которых следует признать основными, а одно – исторически исходным, связанным с этимологией (происхождением) самого слова «культура», поэтому будем его квалифицировать как первое.

«Культура» восходит к латинскому «cultura», обозначавшему возделывание, обработку почвы, что надо признать символичным: культура изначально связана с сельскохозяйственным трудом, с землей-матушкой, с хлебом насущным. Остаточный смысл этого значения сохраняется до сих пор и обнаруживает себя в словах и выражениях типа «сельскохозяйственная культура», «агрокультура», «культурный слой почвы», «культиватор» и т. п.

Точности ради отметим, что уже в латинское (древнеримское) время понятие культуры приобрело и другие значения: «развитие», «образование», «воспитание», «почитание». От этого общего истока идет расширяющееся многообразие словоупотребления, которое уже в Новое время достигло крайних пределов: под культурой стало пониматься все созданное человеком, и в этом смысле она стала противопоставляться натуре – природе (всему естественному, в отличие от всего искусственного). В таком значении понятие «культура» употребляется и поныне, причем, главным образом, не в обыденно-житейских, а научных контекстах. Скажем, в учебниках по философии можно прочитать, что люди становятся людьми через обучение, воспитание, общение с себе подобными, а также через вещи, которые их окружают и которые созданы предшествующими поколениями, одним словом, через «вторую природу» – культуру в широком смысле слова.

В рамках такого (второго) значения рассматриваемого понятия различают материальную и духовную культуру. Примеры: материальная культура – это лопата, станок, топор, автомобиль; духовная культура – музыка, поэтический стих, художественное полотно. При характеристике той и другой обычно указывается, что материальная культура создается в сфере материального производства и удовлетворяет материальные потребности, а духовная культура создается, соответственно, в сфере духовного производства и удовлетворяет духовные потребности. Подтверждая этот вывод, оговоримся, однако, что названные различия далеко не безусловны. Во-первых, можно найти объекты культуры, о которых сразу не скажешь, куда их отнести (архитектура, скульптура, даже компьютер). А, во-вторых (и это главное), та и другая культуры не мыслятся друг без друга: и топор, и станок, и автомобиль, прежде чем воплотиться в металле со всеми атрибутами, существовали в замысле человека-творца, т.е. духовно, а музыка, стих, картина требуют материальных средств объективации, которые тоже относятся в широком смысле к культуре (для музыки, к примеру, это ноты, инструменты, ретрансляторы, окультуренный голос). Одним словом, различаясь функционально, оба названных проявления культуры с сущностной стороны едины, хотя в силу некоторых других особенностей (о них – ниже) на первый план все-таки выходит духовная культура.

Напоминаем, что пока рассматривается второе значение понятия «культура». Недостаточность его проявляется в чрезмерной широте: если культура – это все то, что противостоит природе как созданное человеком, то чем тогда само общество отличается от культуры (ведь оно тоже надприродное явление), и можно ли отнести к культуре, к примеру, гильотину, автомат Калашникова или атомную бомбу? Вполне очевидно, что рассматриваемое значение понятия «культура», не утрачивая своей правомерности, нуждается вместе с тем в сужении и «заострении» (выявлении более специального содержания). То и другое можно осуществить с помощью вспомогательного понятия «ценность»: культура есть совокупность материальных и духовных ценностей, созданных человеком, а также процесс их созидания, распределения и потребления (использования).

Но вывод этот нуждается в комментариях, связанных с выявлением смысла слова «ценность». В обыденном словоупотреблении ценность отождествляется либо с денежной ценой, либо просто с полезностью. Философско-культурологическое (теоретическое) понимание ценности не совпадает с житейским, оно много сложнее и глубже житейского и, чтобы облегчить задачу его уяснения, прибегнем к серии примеров. Допустим, что в ваших руках чайная ложечка, но не простая дюралевая, отштампованная серийно, а серебряная и, по всем признакам, изготовленная штучно. Ясно, что эта ложечка вам дорога не своим функциональным, а, в известном смысле, нефункциональным назначением. Говоря конкретнее, она ценна материалом (серебром) и красотой отделки. К этому может добавиться: память о человеке, которому она когда-то принадлежала и от которого досталась вам по наследству или в подарок.

Второй пример не столь рядовой, но по сути аналогичный первому. Возьмем музыкальный инструмент – скрипку. Ее функциональное назначение – издавать известного рода и качества звуки, из которых, собственно, под рукой скрипача «слагается» музыка. Скрипки могут быть относительно дешевые и относительно дорогие. Сообразно с ценой возрастают, как правило, и функциональные возможности инструмента (хорошие скрипки – дорогие). Но в мире насчитывается какое-то количество скрипок работы выдающегося скрипичного мастера XVII в. Страдивари. Играют на них нечасто, они представляют собой скорее музейный экспонат, чем рабочий инструмент. Следовательно, реальная функциональность их минимальная. А цена? Эти скрипки бесценны (в смысле сверхценны), они давно стали идеалом того, каким должен быть музыкальный инструмент вообще.

Третий пример из области моделирования одежды и демонстрации мод. Для чего, спрашивается, эти показы регулярно транслируются по телевидению, зачем публика ходит на них, платя за просмотр деньги; ведь люди понимают, что выставляемые на подиум модели абсолютному большинству «простых смертных» не по карману, а главное – во многих случаях они не предназначены для реальной носки, даже выходной. Вопрос мы поставили риторический, ибо кто сейчас не знает, что выставочные показы мод имеют ценность не утилитарно-практическую, а опять-таки символическую (эстетическую, художественную, артистическую и т.п.). Модель выражает направление или поворот в стилях и модах, дает эталон, на который ориентируются как на идеал (с оговоркой, что в моде идеалы преходящи), попутно достигается художественный эффект, который может значить даже больше, чем собственно рекламный.

При всем этом, однако, во всех трех примерах прямое практическое назначение вещей не исчезает полностью: можно мешать сахар в стакане серебряной ложечкой, можно играть на скрипке Страдивари (выдающиеся скрипачи играют) и сверхмодную одежду все-таки носят (хотя бы женщины на подиуме).

Возвращаясь к определению ценности в философско-культурологическом смысле (приведенные примеры по существу уже раскрыли этот смысл), сделаем следующий вывод: ценность – это вещь, действие, поступок или чисто духовный объект, например, моральная норма, которые помимо чисто практического, утилитарного назначения несут назначение более высокое, символическое. Это назначение выходит за рамки наличной ситуации. Оно связано с утверждением человека и человеческого вообще, с проявлением в людях творческого, эстетического, нравственного начала, их стремлением к истине, добру и красоте. Это назначение выходит за рамки жизни отдельных людей и связывается с историческим бытием человека и человечества, с их восхождением по пути прогресса. Словом, ценность – это двоякий объект (материальный или духовный): с одной стороны, это объект-функция (приземленный, прозаический), а с другой, объект-символ, который почитают, за который борются, на который молятся (если речь идет о религиозных «объектах»). При этом непосредственно ценность определяется, как уже указывалось, не первым, а вторым «ликом» объекта. Поскольку же этот «лик» – идеальный (связанный с творческим воображением, абстрактным мышлением человека), поскольку культурность, опирающаяся на ценность, и понимается преимущественно как духовная культурность, или просто духовная культура.

Дополняя сказанное, обратим внимание на то, что в некоторых случаях культурный смысл объекта может начисто вытеснять функциональный. Больше того, последнего может не быть вообще, например, дарение цветов – это чисто символический акт, знак проявления любви, признательности, уважения к человеку. В жизни бывают случаи, когда какие-либо вещи, предметы, сооружения и т. п. создаются всецело как объекты культуры, без расчета на функциональное использование, но впоследствии, в силу стечения обстоятельств, они начинают нести функциональную нагрузку. Так произошло, в частности, с Эйфелевой башней в Париже. Созданная как символ научно-технических достижений конца XIX в., уже в ХХ веке она стала использоваться в качестве радио—теле транслятора. Еще один пример – литературный (и комичный) – употребление твеновским персонажем Томом Кенте королевской печати для раскалывания орехов (М. Твен «Принц и нищий»).